Все эти маленькие
чэрти!
(Это интервью вы можете прочитать в
"М"#2'1999)
DISMAL EUPHONY из Ставангера, западное побережье Норвегии. Первое демо вышло в 94 и позднее было переиздано в CD–формате. Первые два альбома группы стали довольно заметным явлениеми в стилистике post black metal. Сохраняя внешнюю эстетику блэк–метала, прежде всего в вокальных партиях, группа развила собственный стиль, изначально более относясь к сильной готической сцене в родном Ставангере, откуда родом другие известные норвежские не–блэк–акты: THEATRE OF TRAGEDY, TRISTANIA... Последний альбом, All Little Devils — первый в истории метал–мюзикл.
К делу это как бы не относится, но интервью с этой норвежской группой поначалу не входило в наши планы. Мы уже с ней общались, а на сцене сейчас слишком много разных исполнителей, чтобы о ком–то писать дважды — так мы рассуждали. Но как раз накануне выхода нового альбома DISMAL EUPHONY каким–то московским умникам пришло в голову, что то первое интервью (см. Legion №2/98) мы “содрали” из Terrorizer–а. “Ну–ну” — подумали мы. “Если вы такие “умные”, то почему до сих пор не в Израиле?”. И... внесли коррективу в планы. К тому же All Little Devils нам однозначно понравился, так что — почему бы не поговорить с хорошим человеком, Кристофером, однозначным лидером квартета? Ну и... Мы просто сделали это.
DISMAL EUPHONY начинали как брутальная death/black–группа, но с появлением в вашем лагере женщин, в музыке стало появляться все больше мелодичности... Неужели девчонкам удалось растопить лед в ваших сердцах?
С 9 или 10–летнего возраста я мечтал играть в группе. Когда в ‘92 году я наконец организовал группу, мне было 13. Мне и сотоварищам просто хотелось играть в метал–группе, причем играть так экстремально, насколько это возможно. О, мы играли очень сумасшедшую музыку тогда! Но позже мои вкусы стали меняться, причем в сторону более мелодичных тональностей. На самом деле делать брутальную музыку очень легко! В период ‘93–94 годов с экстремизмом звука любой ценой было покончено. Я понял, что невозможно изобрести более новаторские риффы, чем это уже сделали ROTTING CHRIST, понимаешь? Вот, и нам захотелось больше мелодии в музыке. Возможно, что не обошлось без определенного влияния таких “мелодичных”, эпических групп, как AT THE GATES и BATHORY...
Значит ты считаешь, что продолжать играть брутал — означает обязательно копировать уже созданное кем–то?
Ну, я бы не стал так говорить обо всех без исключения исполнителях. Я считаю, что делать монотонную музыку и при этом добиваться оригинального звучания — вот это по–настоящему трудная штука. Поэтому мы и пришли к использованию дополнительных способов интерпретации, типа женских вокалов и нетипичных для метал–музыки мелодических построений.
Женские вокалы, возможно, были оригинальны для метала в году эдак в ‘92–м, но теперь? А насколько сложно для тебя придумывать что–то необычное теперь?
С этим без проблем. У нас в багажнике тонны отличных риффов, и вообще, я — ходячая фабрика по производству музыки! С круглосуточным графиком работы!
Ого! Ты был очень молод, когда организовал группу. Интересно, а где ты взял деньги на инструменты?
В Норвегии есть такой своеобразный ритуал, называемый “конфирмацией”. В этот день родители обычно вручают детям определенную кучу денег. Вот мы и использовали все эти деньги на покупку снаряжения.
Ну и как предки отреагировали на такое “пускание денег на ветер”?
О, они дико возмутились! С родителями мне не повезло. Они так и не смогли смириться с моим увлечением музыкой. Почему–то это дело у них ассоциируется с поклонением сатане. Они не понимали всего этого тогда, и до сих пор отказываются во что–либо вникать.
Насколько я в курсе, детям до 18 лет не разрешают играть в клубах, где продается алкоголь. Наверно вы уже преодолели совершеннолетие к моменту своего первого публичного концерта?
Ты прав. Вообще это зависит от ситуации, от людей, организующих шоу, как правило...
Как реагировала публика на юных подростков, трясущих головами на сцене и производящих громкий шум?
Нам тогда было по 13–14 лет. Наша первая композиция называлась “Black Funeral”, и это был тотальный блэк–метал. Мы играли на рождественском балу в школе, представляешь?! Все просто застыли как зомби! В нашей школе было специальное отделение для недоразвитых детей, так эти дети просто начали орать от испуга!
Хороший подарочек на Рождество, ничего не скажешь! Рождественский бал — не самое подходящее место для блэк–метал–концерта!
Ты прав, это было весело! Еще у нас была песенка, посвященная нашим преподавателям: мы кричали “Fuck Off!” специально для них. Да–а, мы тогда были отъявленными головорезами. Если не веришь — у меня есть видеозапись того концерта. Я, правда, сам не смотрел ее уже много лет...
И вас не вытурили из школы после такого бесчинства?
Нет.
Наверное ваш директор был очень толерантен по отношению к своим ученикам...
Ага! Учителя отправили письма нашим предкам, где описали все наши “подвиги”, что–то вроде “обратите внимание...”. Но мы все равно продолжали заниматься этим. Спустя два года после окончания школы мы даже сыграли там же! Мы играли кавер SLAYER и все наши родители сидели в зале. У них были квадратные глаза, и они явно не могли врубиться, что до холеры тут происходит! Другие группы из нашей школы играли сладкую поп–музычку, а мы выбежали на сцену и начали кричать (по их мнению). Да–а, мы были круглыми идиотами в те времена...
Я знаю, что первоначально ваша группа называлась “Безголовые детишки”...
Это название мы позаимствовали из альбома W.A.S.P., что отражало наше вдохновение их музыкой, как, впрочем, и другими командами ‘80–х.
Да ну?! Вы играли блэк/дэт–метал и вдохновлялись старичками из ‘80–х? Это звучит странно... Или вы ничего не знали о других скандинавских метал–исполнителях?
Не знали абсолютно ничего вплоть до ‘92 года. Я конечно слушал альбомы DISMEMBER и DARKTHRONE в те годы. (Хмм, а разве это не из Скандинавии группы? — ред.) Но в основном на нас повлиял традиционный хэви–метал.
Что ты делал после окончания школы?
Я продолжал учиться еще несколько лет, изучал психологию. А в прошлом году я начал работать. Проработал пять месяцев в почтовой службе (похоже через это проходят все блэк–металисты в Норвегии (см. интервью с Фенризом из DARKTHRONE в “М” №1/99) — ред.). С тех пор я больше ничем иным, кроме музыки не занимаюсь. Теперь я 100% себя посвящаю музыке. Я работаю над нашей музыкой 5–6 часов ежедневно.
Но где ты берешь деньги для оплаты счетов?
Да без проблем — получаю государственное пособие все это время.
Хорошо вам там, в Норвегии... А как остальные члены коллектива?
После подписания контракта с Nuclear Blast мы решили распрощаться с постоянными работами и сосредоточить все силы на музыке. Иногда случайные подработки, если нужны дополнительные средства...
То есть этот контракт значительно изменил вашу жизнь?
Это изменило наш стиль жизни, но не повлияло на наш творческий процесс. Пока рано судить об этом...
Тебе бывает завидно, когда другие группы получают много денег от продажи своих дисков? Или же имеют больше внимания со стороны лейбла?
Э–эх... Бывает. Иногда я бывал дико разочарован нашим промоушном в былые времена. Но надо много работать! Нельзя стать великим за одну ночь. И... А, черт, я забыл о чем ты спрашивал...
Не напрягайся, Кристофер. Я просто хотел узнать, насколько ты завистлив и ревнив. Лейбл анонсирует ваш последний альбом как “первый метал–мюзикл”. Сколько в этом правды?
Знаешь, некоторая часть этого материала далеко не нова. Песни “Лунатик” и “Победа” сочинены в ‘96 году, часть музыки в ‘97–м, часть — в прошлом году. Мы лишь переделали аранжировки. Альбом действительно концептуален, он посвящен темной стороне человеческого разума, безумию и шизофрении. Меня эта тема очень интересует: целый год перед записью я читал книги на эту тему, чтобы вникнуть в суть. Смешно, но часто оказывается что люди, больные шизофренией бывают очень интеллигентными. У них может быть очень острый и глубокий ум...
Вот некоторые считают, что для того, чтобы написать аутентично об определенном состоянии, надо, мол, испытать это состояние... Как с этим в твоем случае?
Безусловно! С некоторыми вещами я экспериментировал в своих снах и фантазиях, некоторые из них базируются на экспериментах с наркотиками. В прошлом году я попробовал ЛСД. Для меня открылись новые туннели пространства, это был действительно возбуждающий эксперимент.
Ты вдохновлялся наркотиками?! То есть ты детально проработал проблему на собственной шкуре, так?
Ну да. Это был лишь эксперимент. Больше я этим не занимался.
А ты не боялся попасть в зависимость?
Нет. Я никогда не был зависим от чего–либо. Я просто сделал это, чтобы испытать — каково это? К тому же к кислоте нельзя пристраститься (Ой ли? — ред.). У меня есть определенная склонность к курению гашиша, но это скорее психологическая зависимость. Мне нравится слегка покурить, выпить пару пива и получив толчок вдохновения, сесть писать таинственную музыку и загадочные стихи...
Ты считаешь, что одурманивающие средства необходимы для вдохновения?
Нет, не необходимы. Но иногда... Например, если у меня есть не сформировавшаяся идея композиции, я мог бы получить, возможно, большую концентрацию, чтобы выкристаллизовать из этой идеи самое лучшее.
Как бы ты описал ощущения своего первого эксперимента с кислотой?
Это было тотальное безумие! В первый раз у меня было видение путешествия в пространстве, и это меня слегка разочаровало, но в то же время навело на кое–какие идеи. Что я могу добавить? Мы тогда пошли в старый заброшенный индустриальный район и стали расписывать сцены баллончиками с красками самых разных цветов. Я нарисовал на стене фигуры демонов и они, естественно, ожили у меня на глазах! И я кричал: “О–о–у, fuckin’ great!”.
И ты бродил из одного помещения в другое и это было как галерея с разнообразными видениями?
Ты прав абсолютно! Некоторые из них были действительно подобны фильмам ужасов, а некоторые были прекрасны. Это было как... Как присутствие внутри фильма, вот как!
А если однажды тебе захочется написать песню о насильнике или убийце, ты тоже попробуешь пройти через это?
Ха–ха! Ну знаешь ли... Я изучал психологию, поэтому знаю как мыслят психически больные люди, я знаю как работает их разум. Действительно страшно ощущаешь себя, находясь в одном помещении с такими существами. Никогда не знаешь, чего от них ожидать! Когда заходишь к ним в комнату в больнице, всегда ощущаешь холодок на спине...
Это звучит как отрывок из “Молчания ягнят” или из “Основного инстинкта”!
Точно! Возможно мы тоже однажды снимем что–нибудь в этом духе...
Дмитрий Басик (пер. АМ)
В 1992 в
норвежском городе Ставангер Ole K. Helgesen и Kristoffer Austrheim
сформировали death-metal группу "The Headless Children" (по альбому WASP
от которого они тогда были без ума). Им обоим было тогда по 13 лет и они
еще учились в школе. В принципе Крмстофер мечтал об этом по собственным
слова еще 9 летним ребенком! Деньги на первые инструменты они получили от
родителей на "День Совершеннолетия" (есть в Норвегии такой ритуал).
Родителей, конечно, не устроила такая бестолковая трата денег, кроме того
исполнение такой музыки ассоциировалось у них с поклонением сатане.Через
пару недель после формирования у THC уже была своя первая композиция -
Close to death. Это было нечто в стиле death-speed, с явным влиянием
Slayer и Kreator. 